Рос мальчик на свете. Отца не было, одна мать воспитывала. И очень обидчивым был. Поставит ему учительница двойку, он — в слезы, пока со школы домой идет, ей страшные казни придумывает. Подарят на день рождения не ту игрушку, какую хотел, забьется в угол, таким несчастным себя чувствует, обиженным... А уж не дай Бог, когда действительно обидят — раскричится, руками размахивает, в драку лезет... Уж если отомстить обидчику не может, ходит мрачный, все болезни на него насылает, самой лютой смерти желает.

И естествено, такого обидчивого мальчика всякий старался еще сильней обидеть.

Рос он, и вместе с ним росла его обида.

Идет как-то с дискотеки, обиженный весь, несчастный: девушки танцевать с ним не хотят, парни задираются. Идет, а уж поздний вечер был, и об камень спотыкается. Схватился за ногу от боли, прыгает, на весь белый свет ругается, и вдруг перед ним баба является. Громадная, краснорожая, с ручищами здоровенными.

— Весь белый свет я обидеть не смогу, конечно, — говорит она, — но вот камень этот изничтожу.

Хватает камень и сжала его так, что он в песок превратился.

— Кто ты? — испугался паренек.

— Не бойся меня, — говорит баба, обнимает его и по головке гладит. — Обида я твоя, теперь я тебя чужой обиде обидеть не дам.

Не жизнь, а сказка у паренька началась. Обидится на начальника по службе, мигом к тому в кабинет краснорожая баба врывается, бумаги хватает, в клочья рвет, самого начальника за волосы и головой об стол...

Идет по темному переулку, хулиганы его останавливают, карманы выворачивают... а тут, откуда ни возьмись, здоровенная баба появляется, одной рукой за шею, другой за штаны и шмяк! негодяев об асфальт.

Паренек и дух не успевает перевести, как лежат вокруг его обидчики, без сознания, руки вывернуты, головы набок.

— Обидься ты сильней, насмерть бы их поубивала, — хвастается Обида.

Бояться паренька стали, слова ему никто ни худого, ни доброго не говорит, стороной обходят.

Живет он себе припеваючи, жениться надумал. Испугалась его одна девушка, уступила, замуж за него вышла. Успокоился он маленько, не так часто обижаться стал.

Проходит год, другой, любит свою жену сильно, души в ней не чает. И как то раз сильно обиделся на неё. То ли кушать ему вовремя не подала, то ли к его просьбе невнимательно отнеслась — обиделся страшно. Поругался, выбежал из комнаты на кухню, наливает себе вина для успокоения, слышит крик её жалобный.

— Так тебе и надо! — со злобой говорит он, но все-таки не вытерпел, — чего она так сильно кричит? — забегает в комнату, а на кровати здоровенная баба его жену душит. Коленом бедняжку придавила, шею выворачивает.

Бросился к ней, останавливает, да поздно: ухватила Обида труп за ноги, на пол сбросила, отряхивается:

— Никогда я тебя чужой обиде в обиду не дам.

Ничего не сказал паренек, молча пошел в туалет, веревку вокруг трубы обвязал, сунул голову в петлю, и только в судорогах забился, как подхватили его мощные руки, порвали веревку, на пол нежно опустили.

— Я и Смерти тебя в обиду не дам, — говорит Обида, — ты ведь меня столько лет лелеял, выхаживал... вот какой могучей вырастил!

И живут они так вдвоем, по разным городам скитаются, и кто знает, сколько еще зла его Обида натворит.